Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Очнулся я от заунывного пения: «О-м-м мани падме ху-м-м… О-м-м мани падме ху-м-м…» Это рядом сидит Унгерн и, раскачиваясь из стороны в сторону, словно заведенный раз за разом выводит одну из самых известных буддистских мантр. Но вот барон завершает «медитацию», затихает и начинает говорить:
– С пробуждением, подпоручик. С горьким пробуждением. Сегодня ночью мы оба лишились боевых друзей. Нашей сотни больше нет. Полегла в боях за этот проклятый город.
– Как это случилось?
– Налетели на засаду. Сначала отбивались, но затем германцы пустили в ход вот это…
Я не удивился, когда увидел в руках у барона новенький пистолет-пулемет Гуго Шмайсера, более известный как МР-18. Разработан в тысяча девятьсот семнадцатом году и предназначался для вооружения штурмовиков и полиции. Притом, судя по внешнему виду, это даже не ранний образец конструкции с неудобным дисковым магазином-«улиткой», а поздний вариант – с коробчатым. Это уже послевоенный МР-18 IV. И дознаваться, откуда у врагов такая продвинутая техника, смысла особого нет. Зато есть смысл докопаться до неведомого «убийцы танка». Хотя бы ради Гойды и Морозова… И Голенищева, который умер в госпитале, хотя врачи уверяли, что рана не смертельна. Значит, прав Унгерн: мы и в самом деле остались одни. И теперь нам только и остается, что искать очередную истину. Она скрывалась в городском цеху. Его тоже пришлось брать с боем, чтобы найти внутри лишь безрадостный мрак грядущего.
* * *
– Никогда бы не подумал, что буду лицезреть нечто подобное, – произнес Унгерн, с неподдельным интересом разглядывая установку, похожую на огромный телескоп на колесах, со всех сторон облепленный толстыми обгорелыми проводами. Рядом все еще слабо дымились три расплавленных электроблока размером с большие шкафы. Запах кругом стоял соответствующий, воняло горелой резиной и пластиком. Но я не замечал вони. Когда перед тобой стоит перегоревший от перенапряжения, но все же успевший сделать выстрел боевой лазер, на внешние раздражители внимание уже не обращаешь. «Фантастика!» – скажете вы. Отнюдь. О лучах смерти с началом войны многие помышляют. Будут помышлять и после. У нас в том числе. Еще в тридцать втором при поддержке «красного маршала» и большого любителя всякого чудо-оружия и «войны моторов» товарища Тухачевского академик Иоффе предложил Реввоенсовету РККА проект лазерных установок в пять и десять мегаватт, способных (по заявлению самого академика) смертельно поражать людей на расстоянии трехсот-четырехсот метров. И ведь одобрили проект, несмотря на всю его дороговизну и несуразность, поручили работу спецам из Государственного физико-технологического института под наблюдением товарищей Орджоникидзе и Ягоды…
Но тут в цеху видна иная картина. Как бы мне ни хотелось отрицать очевидное, но передо мной пусть и уже не действующий, но сработавший боевой лазер, а заодно «убийца танка».
Этой версии придерживается и Унгерн, продолжая глазеть на изобретение. А я в это время приближаюсь к одному из стоящих у стен столов, стараясь обходить трупы последних защитников завода. Их тут много. И у каждого МР-18. На эту деталь я уже не обращаю внимания, видя, ЧТО ИМЕННО изображено на обгорелом куске ватмана. Плохо. Очень плохо. Если у армий Центральных держав на вооружение поступит еще и ЭТОТ козырь, то дела Антанты более чем незавидны и о скорой победе можно забыть, как о сладком сне. Про летающие тарелки Третьего рейха, проект «Врил» и «дисках Белонце» в свое время только ленивый не говорил. Еще одна строго засекреченная тайна Второй мировой войны, но никак не Первой.
Конечно, можно обнадеживать себя тем, что все это пока только лишь на бумаге, но после лазера я уже не столь уверен в адекватном изобретательском ответе «форточников». Невесело будет, если наши летающие этажерки начнут разваливаться в воздухе от столкновения с железными дисколетами, а броневики и танки в полной мере испытают на себе мощь доведенных до ума лазеров…
Разыгравшееся воображение буквально смел ураган из стекол, битого кирпича, металла и еще бог знает чего. Неизвестно, что именно такое грохочущее обрушилось на завод, но пощады оно не знало.
«Прощай, Михаил Иванович», – промелькнул в голове грустный голос Мишки Власова, прежде чем чудовищная сила разрушения обрушилась на меня, разрывая тело на тысячи кусков. Неужели действительно все для меня кончено?
Глава 21
Не перестаю удивляться контрастам темпорального перемещения. Вместо черной пропасти я провалился в молочный туман. Но и он быстро рассеялся. Я вновь в чьем-то теле и вновь поражен «параличом» и «глухотой». Зато отлично вижу перед собой паркетный пол. Обычный деревянный, лаком покрытый. У родителей в квартире такой есть, еще в восьмидесятые постелили, а до сих пор держится, несмотря на все испытания. А испытывали мы его с Пашкой, будучи пятилетними мальчишками, с завидной регулярностью, постоянно роняя на гладкую блестящую поверхность игрушки или еще что-то более тяжелое. Однажды телевизор уронили, чтобы затем дать стрекача и прятаться до вечера в кустах от отцовского ремня и маминых укоров. Ноги до сих пор помнят этот бег…
Минуточку! Ногами могу шевелить!..
Но, увы, не всем остальным. Я привязан к стулу веревками, да так плотно и крепко, что двинуть могу только головой и ногами. Притом ногами не Мишки Власова, а взрослыми, обутыми в черные сапоги и темно-синие галифе. Выше виден новенький френч. Означает ли это, что тело Мишки Власова по не выясненным пока причинам действительно погибло в июне тысяча девятьсот пятнадцатого, а меня забросило непонятно куда и в кого? В кого именно? Пока не знаю, зато могу осмотреться. насколько это возможно. Итак, начнем изучать окружающую обстановку…
Комната с как будто закопченными стенами и сводчатым потолком, где светит одинокая люстра на четыре лампочки. Два плотно зашторенные окна, обитый серым сукном и заваленный всевозможными бумагами стол с зеленой лампой и черным телефоном. Телефон старый стационарный, с барабаном и проводами. Сейчас таким аппаратам место только в музее…
А вот это уже интересно. Справа от меня у стены стоит диван, а на нем без признаков движения лежит какой-то старик. Знакомое лицо. Где я его уже мог видеть?..
Вспомнил. Во сне. И сомнений нет. Та же смятая черная шапочка, надетая на лысину, тот же поношенный костюм-тройка, те же сухие руки с желтоватыми пальцами. Только тумана не хватает, левитации и крика «Вставай!», а так сходство стопроцентное. Вот только очень похоже на то, что у старика сон вечный. Мне же погибать в очередной раз ну совершенно не хочется, а потому в очередной же раз я пытаюсь освободиться от пут… Тщетно! И, между прочим, небезболезненно. Связали меня на совесть и развязывать, кажется, не собираются. Все же где я нахожусь и кому понадобилось сковывать мои движения? Парочка вариантов приходит на ум, когда глаза натыкаются на почему-то сразу не замеченный портрет Сталина, висящий на стене за столом. Значит, угодил я точно не в царскую Россию, а в тридцатые или даже сороковые годы и, судя по сапогам, галифе и френчу, в тело офицера.
Покрутив головой, я погон на плечах не обнаруживаю. Стараюсь найти хоть какие-то знаки различия. Петлицы разглядеть не выходит, зато замечаю на спинке дивана фуражку, какая бывает у сотрудников НКВД. Моя или?..
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
